Дзержинск. Химия и жизнь: Специальный репортаж из города, который по праву лидирует в экологических рейтингах
На центральной площади Дзержинска плакаты — Пожилым почет и уважение, Малыши — наше будущее. Индустриальный город был хим столицей СССР. Особой к парку быть достойным монумент Дзержинскому. На него гринписовцы надевали противогаз, иногда 10 годов назад Дзержинск пробовали объявить зоной экологического бедствия. Крайние полста лет обитателей этих площадей в народе нарекают дустом, дустовцами. А иногда-то Черноречье имелось возлюбленным участком отдыха губернской интеллигенции и прославилось целительным сосновым воздухом, заливными лугами, стерлядью и щукой полноводной Оки.На центральной площади Дзержинска плакаты — Пожилым почет и уважение, Детки — наше будущее. Индустриальный город был хим столицей СССР. Особой к парку заслуживает монумент Дзержинскому. На него гринписовцы надевали противогаз, иногда 10 годов назад Дзержинск пробовали объявить зоной экологического бедствия. Ругательные полста лет обитателей этих участков в народе именуют дустом, дустовцами. А иногда-то Черноречье имелось возлюбленным участком отдыха губернской интеллигенции и прославилось лекарственным сосновым воздухом, заливными лугами, стерлядью и щукой полноводной Оки.
История
Из практически 260 тыщ жителя Дзержинска 110 тыщ функционируют (либо действовали) на 7 крупных хим предприятиях: Капролактаме, Оргстекле, Авиаборе, Корунде, заводе взрывчатых веществ им. Свердлова, заводах Синтез, Химмаш. А в итоге в городке наиболее 40 больших производств. Другие дзержинцы — химики-пожилые люди, детки химиков и труженики сферы профилактики химиков.
Началось все в 1915 году, иногда тут выстроили цех по производству серной кислоты — сегодняшний завод Корунд. Во пора Главной мировой войны добавился эвакуированный из Петрограда завод взрывчатых веществ. В годы Отечественной войны Дзержинск поставлял на фронт взрывчатку, горючую консистенция, снаряды для катюш, противотанковые мины. Хим орудие производилось с 38-го года на 3-х заводах: на Оргстекле сооружали синильную кислоту, на Корунде фосген и красноватый фосфор, на Капролактаме издавали иприт*.
Город Дзержинск. Преступный шламоотстойник завода Оргстекло (в народе — Темная дыра) внесен в Книжку рекордов Гиннеса как самый грязный водоем в мире.
В годы индустриализации словосочетания охрана природы не жило, а эмблемой прогресса стала дымящая труба. Капролактам запустил одно из основных в стране производств ПВХ (поливинилхлорида, тот или другой, как неважно какая пластмасса, не разлагается минимум 200 лет). Ценой исполненья послевоенного производственного плана стал побочный продукт хлор. Отравляющее вещество, в первый раз употребленное германцами еще в Основную мировую, шло в небо бледно-желтоватым дымком. Кирпичная труба завода треснула, а люди продолжали жить.
Страна рвалась в космос, глядеть под ноги имелось некогда. Некие компании перебежали на авиакосмическую индустрия. Прибыль завода Авиабор от производства гиптила, этиловой воды, на 89% водилась денежной.
В баста 50-х на Синтезе имелось пущено создание высокотоксичного ракетного горючего. Даже в самом городке немного кто знал о ужасном взрыве 12 февраля 1960 года: на воздух взлетел целых цех. Погибли 24 жителя нашей планеты, их приказано имелось хоронить в различное пора. Трагедия всесоюзного масштаба водилась засекречена.
В 90-е создание упало, но остановка цехов быстро улучшила качество воздуха. Экологической бедой стало отравление почв и задымление от несанкционированных свалок и основной язвы области — Игумновского полигона, куда раз в год сваливается 4 млн кубометров бытовых отклонений. 63% городского мусора мы возим туда, — сказал мэр Нижнего Вадим Булавинов.
В глубине мусорных гор — не затухающий теснее 20 лет пожар, отравляющий диоксинами цельных обитателей области, мешающий движению трассы Нижний Новгород-Москва и продвижению в этом направлении аборигенных чиновников.
Рейтинги
В прошедшем году южноамериканский экологический фонд Blacksmith Institute опубликовал исследование со перечнем самых загрязненных городов мира. На основном площади — Чернобыль, на втором — Дзержинск. Где средняя длительность жизни у дам — 47 лет, у парней — 42 года.
Мэр Дзержинска Виктор Портнов заявил, что информация Blacksmith Institute не подходит реальности и призвана подорвать вкладывательную привлекательность городка: Я усматриваю в этом заказ иностранных соперников дзержинских промышленных компаний, а также попытку аборигенных псевдоэкологов обработать средства, приобретенные у иностранных благотворительных фондов. (Формулировка, ставшая всепригодной в ближайшее время. — Н.С.) В октябре официальный дилер Blacksmith Institute в Рф Владимир Кузнецов прислал опровержение: размещенный на веб-сайте фонда перечень городов не прибывает рейтингом, и Dzerzhinsk на втором площади затем Chernobyl по алфавиту. А местности, официально общепризнанные как зоны бедствия, учтены раздельно.
Да наплевать, кто на каком площади! — разговаривает директор нижегородского экологического центра Дронт** Асхат Каюмов. — Все молвят про ватерпас загрязнения, а единичный аспект один-одинешенек — смертность и рождаемость. Рейтинги субъективны. Но, кстати, Blacksmith брал все сведения в Дзержинске — в чем их можнож оговаривать после чего? Муниципальные органы мастерят малолетний диапазон анализов, мы же сооружали 20 характеристик. А крепкие органические соединения кто мастерит? По каким аспектам ассоциировать нас и Чернобыль? По хим соединениям и хлорорганике в Чернобыле отлично. По радиации все в порядке в Дзержинске. А жить нельзя ни там, ни тут. 10 годов назад был проведен добровольный экологический аудит местности Дзержинска, предложена программа охранных и восстановительных мер. Городской комитет охраны природы под управлением Владимира Прозорова готовил субстанции, чтоб объявить Дзержинск зоной экологического бедствия. Для городка этот статус не темная ловка, а потенциал не отдавать налоги в федеральный бюджет, обращать их на экологию и социалку. Гора бумаг водилась готова, но мэр Романов произнес стоп: инвесторы собирались строить шоколадную фабрику, не будут же они связываться с зоной бедствия. Фабрика подумала и свернулась, мэр покинул, средств не прибавилось.
Темная дыра
Промзона разделена от жилой количества городка пятью километрами — сотрудники заводов ездили на службу по самой рослой в Союзе трамвайной полосы (25 км). На данный момент трамвай прогуливается до половины маршрута, рельсы засыпаны песком — опустынивание земли.
Сворачиваем с трассы на свет, сплошь усыпанную хозяйственным мусором и колоченным стеклом, спустя тот или иной пробиваются мелкие сосенки и хилые березки. Меж иным, это леса главной группы, муниципальный лесной фонд и водоохранная территория, одинаковая заповеднику. И заодно полигон глубинных захоронений отклонений химозина (гербицид. — Н.С.), тот или другой 25 лет закачивали под свет, а позже забросили, — разговаривает заместитель председателя СПЭС (Социально-правовое экологическое сотоварищество), дзержинский эколог Дмитрий Левашов. За Оргстеклом находится Темная дыра — чрезвычайно благовидный пруд с иссиня-темной гладью воды и ясно-оранжевыми кристаллическими островками посреди перевернутых ржавых бочек. Размывы песка на берегу являют радугу эких цветов, перед тот или иной гаснет красно-фиолетовая лава вулкана Этна. Но наслаждаться не выходит: тошнотворный запах кислоты (отклонения производства сульфата аммония и акриловых кислот) не доставляет ни собеседовать, ни дышать. Черную дыру — либо Темное море — считают достопримечательностью: иногда-то Гринпис именовал это участок самой грязной точкой мира.
Игумново
В наиблежайшей к полигону деревне Игумново в итоге пара улиц, не главным образом 100 дворов. На крыльце единственного магазина быть достойным с пивом аборигенные ребята: Вновь приехали снимать, что мы тут гнием заживо?).
По заросшим дорожкам Игумнова бродят старики, куры и собаки, перешагивают спустя сваленные у заборов бэушные полуметровые графитовые стержни. Исследования изобразили, что содержание диоксина в яичках игумновских кур превосходит норму в 14 разов, а полихлорированных бифенилов (ПХБ) — в 9 разов. Первооткрыватель сжигания графита в бытовых договорах — активист села Серафим Кривин, ветеран хим производства, 44-го года рождения. Благодаря его находчивости в Игумнове полста лет, пока не имелось газа, топили печи графитом из промышленных отклонений. В производстве графит используют как катализатор при хим реакциях, а употребленный графит, впитавший в себя ядовитые соединения свинца, хлора, серы, соответствен списываться в особое хранилище. Заместо этого водители везли грузовики в Игумново — на дрова: пламенеет графит в трижды длиннее, чем уголь. Ядовитые вещества, тот или иной выделяются при горении, не обладают ни цвета, ни запаха Из-за рекордного скопления диоксинов в воздухе имелось решено в конце концов-то газифицировать поселок. Довелось немножко схитрить со перечнями жилищ, так как на бумаге поселок издавна расселен и снесен.
Таисия Хлысина, имевшийся начальник почтового отделения, пенсионерка и теснее два года как предводитель кладбища, о газификации ходатайствовала сама — по требованию администрации поселкового совета: Сами взбучки боялись.
Кладбище близко с селом большущее, и новенькая количество, с захоронениями затем 90-х годов, один раз в два главным образом ветхой местности. Даты на монументах шокируют: средний возраст покойных — лет 35-40. От что помирают? — Таисия Васильевна охает: — Да шут его знает, какая заболевание. Башки хворают — и немедленно валятся. Вон мужчина юный совершенно — пришел на службу и погиб. Вон девченка Маша 87-го года рождения — вроде не хворала ничем, хлобысь — и нету!). Старики горюют — а юные бегают из села.
Полигон
Бегают в сторонку, противоположную той, откуда ветер дует. Тошнотворный ветер доносится с повсевременно тлеющего полигона жестких бытовых отклонений Игумново, тот или другой аборигенные экологи застенчиво называют наибольшей свалкой Поволжья, а западные — наибольшей свалкой Европы. Доступ к свалке площадью 1115 тыс мтр и объемом 58 млн кубометров ограничен, как будто идет речь о секретном объекте. Чтоб сфотографировать генеральную достопримечательность области, приходится партизанить спустя заболоченный лес.
Нам удается затеряться посреди топких бугров из строительного мусора быстро: охрана отследила минут спустя 10. Затем грозящих кликов, петляния по кучам отклонений и прыжков спустя ядовитые ручьи сторож депортирует нас к воротам, чертыхаясь: Ишь разгулялись, бежать еще за вами.
У каморки сторожей отрабатывают субботник пятеро бомжей с лопатами в руках. Это ресайклинг-менеджеры — истинные собственники свалки, они съезжаются сюда жить и действовать со целой области. Совершенный год живут в рукодельных палатках — кто искренне на свалке, кто в лесу, почти все с семьями и детками. По кучам мусора аккуратненько проложены тропинки из дощечек: люди прогуливаются на службу. По воззрению экологов, бомжи утилизируют половину отклонений, выкидываемых полуторамиллионной областью. Ресайклинг-менеджер Иван, в ободранном ватнике, с распухшим коричневым особой, жизнью чрезвычайно доволен — обладает по 500-600 рублей в задевай. У бугорков свалки, топ-менеджеров, — на шейке висят магниты для выявления спецметаллов. Тем, кто издавна и исправно функционирует и ладит с начальством, выдает эти магниты охрана свалки. Вдруг Ивана отбрасывают к коллегам пинком под зад кирзовым сапогом — начальник охраны без комментариев доставляет осознать, что интервью закончено.
Горбатовка
Теперешний задевай коренной обитатель Горбатовки Миша Сергеевич Бубнов начал с того, что в 7.30 утра выслал телефонограмму в МЧС Дзержинска о следующем — четвертом в месяц — задымлении поселка. В МЧС его беспокойством сердиты, но он чрезвычайно полагается на заключение прокуратуры по предлогу полигона. Бубнову как будто несправедливым, что в центре Москвы Кремль, а в центре конгломерата Нижний Новгород-Дзержинск великая свалка.
Целый дым от промзоны следует на юго-запад и юго-восток, главная масса товаров сгорания достается Нижнему Новгороду. И те, кто серьезно озадачен экологией, селятся по столичному направлению — с северной страны от Дзержинска.
Желнино
Конкретно за эти участка Черноречье прозвали Нижегородской Ялтой. В состоятельном селе Желнино милостыню подавали пирогами. Шофер из Дзержинска Семен, петляя по темным лесам, вдруг вывозит меня на Рублевку. Шикарные дома с охраной, чистейший сосновый бор (здесь и лисы бегут, и зайчики), прозрачная вода Святого озера, элитная гостиница Чайка за высочайшим изгородью — это иная, подмосковная страна дзержизни, по выражению эколога Левашова. Семен тормозит на берегу реки у какого-то трехэтажного корпуса, чтоб представить турбазу, любимое семейное участок рыбалки и отдыха, к нам немедленно подбегают овчарки и выходят приветливые люди в спецовках здесь-останавливаться-запрещено — и мы едем к озеру, под стенки старого монастыря, любуемся на купола через ретушь тумана. В этих декорациях к кинофильму Остров Семен ведает, как ладно тут отстроились начальника заводов, их замы, начальник автохтонного ГАИ и высшие чины городской администрации. Мне останавливается дурно. От воздуха, сокрушительно свежайшего, хвойного, — затем газовой атаки промзоны и окрестных деревень.
Семену 19. Он обучается на юридическом, функционирует развозчиком пиццы (7000 руб. в месяц). Как в 18 лет предки подарили машинку, стал таксистом — добывал 15 тыщ, но обменял опасную службу на стабильность. Он верно знает, что желает: доучиться, раскрыть собственный бизнес (родители сначала направят, мать на базаре джинсами торгует, отец в Москву за продуктом ездит), в 25 лет жениться (на ком — пока непонятно, но теснее решил, что назовет отпрыска Левой) и выстроить собственный дом в Желнино, так как наилучшего участка не разыскать. В Москву не желаю, там дышать тягостно. Мне даже в Нижнем не нравится: суета.
Семен с гордынею указывает мне открывшиеся в Дзержинске ночные клубы, супермаркет и улицу с витринами престижных магазинов. На страшилки о самом грязном городе ухмыляется: Неувязка в дури, а не в экологии. Знаешь, сколько у меня знакомых по пьяни зарезали, сколько у нас наркоманов руки на себя наложили. На вопросец о здоровье родителей практически дуется: А твои-то как, бедные, в Москве? У нас в подъезде бабушка живет под 90 лет, жива-здорова. Приезжай превосходнее к нам в летнюю пору, знаешь, стерлядь в Оке какая! — разговаривает он мне на прощание. — Отдохнешь — никаких курортов не надо.
* Сильнодействующий горчичный яд, заработавший близкое заглавие от бельгийской речки Ипр, где в 1917 году от этого газа помирали в пытках бойцы.
* Про птицу дронт верно понятно, что это основной вид, уничтоженный человеком.
С признательностью к создателю и источнику: Наталия Савоськина (Нижний Новгород — Дзержинск), Новенькая Газета
Posted in Экология планеты by admin with comments disabled.