Медицина без лекарств
Продолжаем публикацию цикла бесед заместителя главенствующего редактора журнальчика «Экология и жизнь» Ю.Н. Елдышева с водящими учеными страны.
Сегодняшний день наш собеседник — один-одинехонек из больших профессионалов по молекулярной биологии и пионеров ее использования в медицине, энтузиаст генной терапии, тот или другой почти всем представляется сегодняшний день чуть ли не панацеей, «философским камнем» в медицине, директор Института биологии гена Русской академии, академик РАН Грам.П.Продолжаем публикацию цикла бесед заместителя ключевого редактора журнальчика «Экология и жизнь» Ю.Н. Елдышева с водящими учеными страны.
Настоящее наш собеседник — один-одинешенек из больших профессионалов по молекулярной биологии и пионеров ее внедрения в медицине, энтузиаст генной терапии, тот или иной почти всем представляется настоящее чуть ли не панацеей, «философским камнем» в медицине, директор Института биологии гена Русской академии, академик РАН Грам.П. ГЕОРГИЕВ.
— Жора Павлович, как человек, ладно знакомый и с базовой биологией, и с попытками употреблять ее заслуги, в том числе и в борьбе с заболеваниями, чувствуете ли Вы, что настоящее в медицине происходят суровые конфигурации, какой-то прорыв к принципиально новеньким вероятностям исцеления? Можнож ли разговаривать о революции в медицине XXI века?
— Непременно, эта революция происходит, совершается на наших очах, и самое генеральное — мы ждем самое большее новейших, еще наиболее значимых для сохранения жизни и здоровья результатов в ближнем водящемся. Теснее настоящее мы препровождаем для себя структуру генома жителя нашей планеты. И жаждая мы еще многого не знаем о функциях почти всех генов в геноме, предоставленные его расшифровки все обширнее начинают употребляться в медицине. И по мере того, как мы познаем функции и предназначение генов, мы вместе с тем больше узнаем и о их «ответственности» в развитии многообразных заболеваний, сначала таковых ужасных для населения земли, как рак, сердечно-сосудистые болезни, сердитые хвори (невропатология), в тот или иной генетическим факторам принадлежит видная роль.
— Нельзя ли поведать о раке немного подробнее — ведь не тайна, что эта заболевание до этого времени вызывает у жителей нашей планеты какой-то предназначенный, практически магический кошмар. Уж сколько десятилетий мы пытаемся с ней биться, но все еще остаемся перед ней практически беспомощными.
— Рак некие профессионалы вообщем склонны считать потомственной заболеванием. Сейчас теснее не вызывает сомнения, что причина этого болезни «кроется» снутри клеточки. В клеточке скапливаются мутации (конфигурации), в итоге чего же она перерождается в раковую. Настоящее биологи и врачи (границу меж ими тотчас и провести-то невероятно) теснее располагают близко способов (не настолько уж и трудных, но генеральное — задевай ото дня упрощающихся), тот или другой дозволяют судить о том, претерпел ли конфигурации определенный ген в геноме пациента, как он «ведет себя» в клеточке. Эким образом, теснее настоящее при соответствующем обследовании можнож найти, как при принесенной хвори «функционируют» те либо другие гены, испорчены они либо нет и, тем узнать, от каких генов зависит конкретное болезнь. Естественно, по сути все не так нетрудно, ибо одна и та же заболевание время от времени обоснована целым комплектом многообразных «повреждений» генов, проявляющихся в том числе и в этом заболевании и вносящих свойскую лепту в те либо другие нарушения в организме, но в целом этот подход смотрится обнадеживающим.
— И как в перспективе будет смотреться схема исцеления? Как это направит имеющимся нездоровым?
— По мере того как мы узнаем, какие гены в геноме испорчены, мы завоевываем уверенность, что с поддержкой тех способов, тот или другой будут разработаны в XXI веке, мы в баста точек выучимся подавлять активность «покоробленных» (подвергшихся мутациям) генов, тот или другой выступают в роли «вредных агентов», провоцирующих принесенное болезнь. Это один-одинешенек подход, тот или другой настоящее достаточно энергично развивается и с тот или другой соединены немалые надежды.
С иной сторонки, мы изучаем не только лишь гены, да и белки, вырабатываемые в организме по «командам» этих генов. Итак вот, оказывается, белки, произведенные под «управлением» исправного гена, препятствуют развитию болезни, тот или другой вызваны различными недостатками такого же гена, появившимися в итоге мутаций. И это 2-ой подход в генной терапии — не подавлять «вредные» гены, а провоцировать продукцию «нужных», т. е. или содействовать росту их активности, или нетрудно вводить в организм выработанные под их контролем белки.
Вот эти два ключевых направления генной терапии, тот или иной в ХХI веке во многом будет определять личность целой медицины, соответственны избавить нас от большинства тяжких болезней, настолько омрачающих нашу жизнь настоящее, — мы о их нетрудно забудем, как настоящее запамятовали о чуме и оспе.
— Потом того как обозначены настолько радужные перспективы, самое пора разъяснить чтецам, что все-таки экое генная терапия.
— Это чрезвычайно пространное понятие, держащее массу качеств. Генная терапия включает, к примеру, введение определенных генов в определенные ткани либо клеточки человеческого организма; получение определенных белков с поддержкой определенных генов, а далее внедрение этих белков для исцеления жителя нашей планеты от определенных заболеваний; поиск особых ингибиторов (блокаторов синтеза) определенных белков многообразных генов, претерпевших «вредные» конфигурации. Генная терапия — это разветвленный комплекс целебных мероприятий, тот или другой основаны на осознании функции того либо другого гена и его роли в происхождении хвори.
— Но будут ли «исправленные» гены, тот или другой предполагается употреблять как лекарства, наследоваться? Сможем ли мы «откорректировать» генетическую информацию жителя нашей планеты разов и навсегда?
— Нет, развиваемые настоящее способы — это пока попытка вылечить определенные болезни у определенного больного. Ежели у пациента водились начально «вредные» гены (почти все гены, как я теснее отмечал, стают «вредными» в итоге многообразных мутаций под деянием тех либо других причин в процесс целой жизни, но посещает, что ген поврежден вначале — так нарекаемая потомственная патология), «поправить» их в большинстве случаев мы пока не можем. Жаждая в водящемся и эта неувязка будет решена, так что «исправленный» ген будет наследоваться в следующих поколениях.
— Другими словами, в медицине имеющегося предполагается сохранить два подхода? 1-ый (его, наверняка, можнож водилось бы условно именовать генным протезированием) — иногда генетическая информация корректируется для исцеления того либо другого болезни лишь в один-одинехонек поколении, и 2-ой, тот или другой станет настоящей генной терапией, — это наследуемое исправление генетических «ошибок» и избавление населения земли от почти всех заболеваний навсегда.
— Совсем правильно. Или вы сможете в определенном случае вылечить определенную заболевание, и, обычно, этого хватить, ибо густо заболевание возникает в множество конфигураций, происходящих в организме в процесс жизни. Эти представления смотрятся в особенности природными применительно к раковым болезням, тот или другой, по воззренью большинства профессионалов, появляются в организме за счет бессчетных мутаций в клеточках, но совсем не затрагивают его генетический аппарат, так что нам надобно нетрудно одолеть заболевание. Ежели же в геноме жителя нашей планеты вначале хранился какой-то «дефектный» ген, способствовавший развитию того либо другого болезни, естественно, его надобно «корректировать», но это наиболее трудная задачка, тот или иной, судя по цельному, будет целиком решена еще не быстро.
— Жора Павлович, могли бы Вы для себя представить лет 20-30 назад, что главные надежды на избавление от самых тяжких болезней будут соединены с принципиально новенькими методами исцеления — исцеления не лекарствами, а генами, и что эти подходы привлекут к для себя экое заинтересованность общественности?
— Естественно, нет. В то пора даже самые неисправимые фантазеры посреди молекулярных биологов не могли и грезить о расшифровке генома либо жаждая бы о том, что можнож будет определять структуру ДНК так нетрудно, как это удается настоящее.
— Оправдан ли, на Ваш взор, тот крупный публичный энтузиазм, тот или другой настоящее проявляется в мире к развитию этого направления, либо ожидания расчудесного избавления от заболеваний немного преждевременны?
— Ежели учитывать, что сотки миллионов жителей нашей планеты в мире мучаются от неизлечимых настоящее заболеваний, этот энтузиазм нельзя счесть чрезмерным. Это энтузиазм хоть какого обычного жителя нашей планеты ко цельному, что дотрагивается его здоровья. Как досадно бы это не звучало, не наименьший энтузиазм в нашем сообществе настоящее вызывает «целительство» и иной обман наивных граждан, разочаровавшихся в нашей порядку здравоохранения, но это теснее предмет отдельного разговора.
— Вправду ли, как считают почти все, экое бурное развитие этого направления медицины водилось тяжело предсказать еще пару лет назад?
— В биологии и медицине, как и во почти всех вторых областях познания, предсказывать результаты всех исследований — процесс вообщем непризнательное. Генеральная красота открытий в этих науках — их нежданность, непредсказуемость. В их можнож сделать самое большее прекрасных теорий, но практически со стопроцентной вероятностью они все окажутся ложными. Эти области науки развиваются предпочтительно в направлении от опыта к теоретическим учениям. В этом, быть может, и кроется генеральное отличие биологии от физики: практически все большие открытия в биологии за заключительные 50 лет (а молекулярной биологии в этом году осуществляется как разов 50 лет) оказывались совсем неожиданными для создателей.
— Мой ругательный вопросец располагает наиболее совместный нрав и навеян Вашим упоминанием о 50-летнем юбилее открытия структуры ДНК, известной двойной спирали — один-одинешенек из самых базовых открытий в биологии. Не как будто ли Для вас, что роль базовых исследований, в частности в биологии, в ближайшее время делается наименее значимой? Естественно, разгадать сокровенны жизни водилось бы здорово, но, схоже, для сообщества главнее оказываются прорывы в медицине, в сельском хозяйстве и т. д.
— Взаимоотношение базовой и прикладной науки идиентично в всякий области познания. В этом «тандеме» она постоянно будет фаворитом. Основательная наука постоянно будет основой миропонимания, основанием картины мира. Не считая того, она постоянно будет затратной и обременительной для сообщества, но в сообществе, считающем себя цивилизованным, ее поддержка соответственна иметься одной из важных задач. Сообщество нетрудно-напросто принуждено всемерно способствовать ее развитию. И чем наиболее «чокнутыми» и оторванными от жизни смотрятся заработанные ею результаты, тем большее прикладное значение они позже будут обладать. Дозволю для себя проиллюстрировать это утверждение итого на один-одинехонек образце. О структуре и свойствах гена мы узнали совершенно не так давно из базовых служб по молекулярной биологии, ужасно дальних от нужд и хлопот ежедневной жизни. А настоящее эти познания теснее пространно употребляются во почти всех областях людской деятельности. Оттого для сообщества, обеспокоенного близким развитием, основательные исследования, конечно, постоянно останутся основанием и движущей насильно научно-технического прогресса, важной составной долею культуры и жизни самого сообщества.
С признательностью: Беседу записала Литр..В. Чернышева, журнальчик «Экология и жизнь» 4 3003 грам.
Posted in Эконовости by admin with comments disabled.