Птицы зимнего леса

Птицы зимнего леса

Великой пестрый дятел

Птицы зимнего леса

Сойка
Птицы зимнего леса

Снегирь
Птицы зимнего леса

Свиристель
Птицы зимнего леса

Чечетки
Птицы зимнего леса

Большущая синица
Птицы зимнего леса

Чиж
Птицы зимнего леса

Поползень
Птицы зимнего леса

Галка
Птицы зимнего леса

Клесты
Птицы зимнего леса

Сероватая ворона

Признаки зимы время от времени возникают рано: иногда теснее в октябре в
городских лесопарках можнож услышать печальные однообразные
посвисты гласа снегирей.Птицы зимнего леса

Великий пестрый дятел

Птицы зимнего леса

Сойка
Птицы зимнего леса

Снегирь
Птицы зимнего леса

Свиристель
Птицы зимнего леса

Чечетки
Птицы зимнего леса

Большущая синица
Птицы зимнего леса

Чиж
Птицы зимнего леса

Поползень
Птицы зимнего леса

Галка
Птицы зимнего леса

Клесты
Птицы зимнего леса

Сероватая ворона

Признаки зимы время от времени возникают рано: иногда теснее в октябре в
городских лесопарках можнож услышать печальные однообразные
посвисты гласа снегирей. Очередной глас зимы
звучная серебристая трелька. Источник звука найти
несложно практически у самых жилищ, не опасаясь жителя нашей планеты, перелетают
с дерева на дерево стайки хохлатых свиристелей.

Сиротливо чернеют посреди нагих веток этакие неприметные в летнюю пору
шарообразные сорочьи и плоские вороньи гнезда. Тихо. Лишь
недовольное тарахтенье крупных синиц, не поладивших меж
собой, да нежное тррь-тррь стайки длиннохвостых
ополовничков, обследующих великий компанией березы,
будит настороженный лес.

В березняке невольно приготовляешься к кратковременному оживлению,
провождающему возникновение своры чечеток и чижей
постоянных спутников вереницы зимних дней. В их сообществе
постоянно царят шум и суета. Птички немедля осаждают вершину
березки с в особенности превосходным урожаем зерен, галдят, щебечут и
гнусаво выкрикивают: Чьи-и?). Живо подвесившись на высоких
веточках, они деловито потрошат сережки и, немедля поднявшись
над лесом, не прекращая галдеть, отбывают к им один-одинешенек ведомой
цели.

Густо заметишь в зимнюю пору и огромного пестрого дятла. Не разов
приходилось созидать, как этот броский франт горделиво посиживает на закраине
порожней консервной банки и клювом очищает остатки содержимого.
В этом он соперничает с исконными зимними нахлебниками
жителя нашей планеты воронами и галками. А вот дятел стучит клювом,
как будто древесным молотком, в ветвях ветхой сосны. Вы окончательно
додумались: тут у него кузница, импровизированный станок для
обработки сосновых шишек. Потрошеные шишки, потрепанные и
помятые, валяются на снегу. Покончил с одной полетел за
последующей: за маленький зимний задевай их надобно успеть раздолбить
немножко 10-ов, достав из каждой до полусотни жирных
сосновых зерен.

Несомненная награда огромного пестрого дятла восполнение
недостатка жил-площади для птиц, живущих в дуплах,
мухоловок, синиц, поползней и остальных. Дуплистые деревья, как
верховодило, давние, нездоровые либо неотзывчивые, человек усердно
убирает из насаждений, развешивая взамен скворечники,
синичники, дуплянки. Но все таки генеральной поставщик лесных
квартир дятел. Свойское гнездовое дупло он употребляет едва лишь один-одинехонек
сезон, а на должно год строит новое.

В зимнюю пору лес щедро одаривает дятла шишками, как будто расплачиваясь
с ним за сервисы, тот или иной тот оказал ему в период размножения
насекомых-ксилофагов, потребителей древесины. Конкретно они
служат едой для дятла в летнюю пору, а семечки хвойных его генеральной
зимний корм.

Вообщем, дятлы, живущие в городке, грызут все, что могут отыскать на
помойках у леса и в кормушках для птиц и белок.
Урбанизированные дятлы отрицаются от сезонных кочевок и
перебегают к оседлому стилю жизни. Каждый обладает собственный
личный участок в немножко гектаров, и, разов застигнув его
за службой, вы позже можете каждодневно следить за родным
знакомым ориентировочно в том же площади. На участке дятла глодать сосны
со спелыми шишками, подходящее для кузницы дерево и дупла для
ночевки. С иными дятлами соседями по участку
поддерживаются дружественные дела, но пришлый незнакомец
подлежит безотлагательному изгнанию.

Великий пестрый дятел самый средний, но не единый
представитель отряда дятлов в лесопарках. Небольшого
пестрого
масштабом чуток побольше воробья сейчас лицезреют
не пореже, чем огромного и не совсем только в мягенькие зимы, как ранее.
Достаточно средним стал и не так давно редкий белоспинный
дятел
, схожий на огромного пестрого, но с бледно-розовым
брюшком и белоснежной спиной.

Время от времени в сосняках и ельниках встречается угольно-темная с
красноватой шапочкой птица масштабом практически с ворону. Ее
принадлежность к дятлам выдает манера посиживать, свеча
прилепившись к стволу дерева. Это темный дятел, либо
желна. У сидящей желны звучный, протяжный, далековато
слышимый глас: Ки-ааай!). На лету же темный дятел издает
краткие дребезжащие трельки. Долбление желны этакое звучное,
что можнож принять его за удары топора.

Всю зиму дятел с утра до вечера неутомимо трудится в свойской
кузнице. Но ослабеют морозы, осядет снег, выглянет февральское
солнышко и к перезвону синиц прибавится празднующая
барабанная дробь. И это будет один-одинешенек из главных признаков
приближения весны.

Громадные своры вороньего племени вечерами летят ночевать
ближе к центру городка, на бульвары и в скверы, где теплее и
нет ветра. Так они поступают всю зиму ведь температура
воздуха в центре городка на немножко градусов выше, чем в
пригородах. В свете фонарей притихшие на ночь птицы выглядят
какими-то необычайными плодами, густо облепившими ветки. Не
немедля догадаешься, что быть достойным посредине большой птичьей
спальни.

Перед отправкой на ночлег вороны и галки
собираются на полях и пустырях на окраинах городка и теснее отсюда
стартуют свора за стаей, наполняя вечернее небо тыщами
машущих крыльев. А перед стартом можнож и закусить: нерасторопно
шагая по миру, вороны высматривают неосмотрительных грызунов
сероватых полевок, расплодившихся за лето в подземных норках. Те
полевки, что помоложе и понеразумнее, попадают воронам на ужин.
Ежели случившаяся вблизи собака начинает раскапывать норку,
вороны собираются полукругом вокруг нее и пристально
наблюдают, не выскочит ли грызун спустя запасной выход? Изловить
зверя они постоянно успевают ранее, чем пес разгадает их
намерения.

Как хлопья главного снега, носятся над рекой, еще пока не
замерзшей, озерные чайки. Присмотримся: они смотрятся
совершенно по другому, чем в весеннюю пору. Тогда их головки имелись благовидного
шоколадного цвета. На данный момент они белоснежные, едва лишь на щеке бурый
штришок. Озерные чайки перелиняли в зимний наряд. Максимум посреди
их и птиц с буровато-бурой спиной это молодежь,
урожай теперешнего лета. Так же, как и уткам, чайкам нужна
текучая вода. Они остаются в родных закраинах, пока не станут
реки. Спускаясь на воду, птицы выглядят свободными парусными
корабликами на свинцовой волне.

На окраине лесопарка из кустов доносится звонкое стрекотание,
так схожее на сорочье. Но, приглядевшись, вы видите не
сороку, а сойку. Видно, возникновение жителя нашей планеты принудило ее
перейти на отлично знакомый цельным лесным жильцам беспокойный
сорочий стрекот. Сойки знакомые подражатели. В один-одинешенек из
подмосковных заказников мы повсевременно встречали сойку, тот или иной
метко повторяла вопль плотоядной птицы канюка. Глодать сойки,
имитирующие лай собаки, мяуканье и остальные звуки. Свой
глас хриплое краткое карканье сойки почаще в итоге подают
в осеннюю пору, он тогда далековато слышен в настороженно замолчавшем лесу.
А в солнечные мартовские дни время от времени можнож услышать тихое
меланхоличное бормотание весеннее пение сойки, идеально не
вяжущееся с ее бранчливым нелепым нравом.

Но самая увлекательная изюминка сойки в товарищем. В осеннюю пору, иной раз
поспевает сбор желудей, и они, опадая, начинают звучно
шлепать по не увядшим еще палым листьям, сойки собираются в
дубравах. Избрав какой-то им один-одинешенек ведомый фактор, они цельной
стаей дружно набрасываются на старенькый дуб и, повиснув на
кончиках верхних веток, балансируя крыльями, как громадные
бабочки, стремительно набивают желудями подъязычные мешки
растяжимые складки под клювами. Содержимое мешков птицы уносят
подальше, в глухое тенистое площадь, в ельник либо сосняк. Там
сойка некое период тихо скачет по миру, поглядывая по
странам (не лицезреет ли кто?), а потом живо прячет близкую ношу в
мох, под корешки, в лесную подстилку, в полости под пнями.
В зимнюю пору, в бескормицу и мороз, по маленьким малозаметным приметам
отыщет сойка это площадь, раскопает снег и вытащит из тайника
целый собственный запас либо число его. Тайник может оказаться и
соседским, но это сойку не смущает.

Запасы из соечьих кладовых часто крадут и белки, тот или иной
густо питаются здесь же, в хвойном лесу. А ежели снега
скапливается преимущественно 30 сантим., то сойке останавливается теснее тяжело его
раскапывать, и тогда белкино воровство может обернуться
подмогою. Добравшись до спрятанных желудей, зверь не
непременно убьет их все, зато прокопает в снегу глубочайший
тоннель. Сиим тоннелем и пользуется сойка, доставая то, что
осталось от запасов. Время от времени она при всем этом прячется в снегу с
башкой и, не видя вероятной угрозы, серьезно рискует.

Запасы соек приносят полезность не совсем только белкам и лесным мышам
в баста точек те и сами могут собирать желуди и прятать их в
тайники. Площади, избранные сойкой для кладовых, оказываются
необыкновенно подходящими для прорастания желудей: они
тенистые и мокроватые, с довольно рыхловатой и питательной почвой.
Ежели сбор крупен (а на гектаре дубового леса может созреть до
4 т желудей!) и число запасов осталась несъеденной, то
оставшиеся в миру плоды прорастут в юные дубки. Так сойки
сажают лес. И не совсем только сажают, да и расселяют дубы ведь
желуди трудны и сами далековато от породившего их дерева не
падают. В базе естественного механизма возрождения дубрав
лежит теснейшая обоюдная отношение растения и потребителей его
плодов. Пространное и равномерное распределение сойкой желудей по
великий местности броский пример роли животных в
возрожденьи и поддержании среды их обитания. Вспомните о
этом, встретив сойку в зимнем лесу.

Высочайший сбор зерен ели, иной раз деревья, как новогодними
игрушками, увешаны большущими золотистыми шишками, в средних
широтах приключается далековато не каждый год. И как верная примета
обильного плодоношения хвойных, еще в начале лета возникают в
Подмосковье стайки клестов. С звучными воплями
проносятся они над лесом. Теснее в ноябре все хвойные массивы
особенно, не по-осеннему, возрождаются. Ясное солнце и пятнышка
снега, создав красочное обрамление для 10-ов громкоголосых
птиц, превращают угрюмую обстановку глубокой осени в радостный
праздничек. Не густо в природе этакое посещает. У клестов все не
так, как у остальных птиц. Во-главных, они не располагают неизменной
местности, на тот или иной живут и плодятся, а из года в год
меняют площадь свойского обитания, спеша туда, где уродила ель. То
птицы-кочевники облюбуют Подмосковье, то улетят за сотки
км. Во-вторых, выводят птенцов клесты густо не в весеннюю пору,
а в зимнюю пору, иной раз еще краток задевай, быть достойным морозы, нередки вьюги
и снегопады. Размножение у их обусловливается не длиной дня, как
у остальных птиц, а изобилием еловых зерен, тот или иной в урожайный год
вызревает по немножко 10-ов кг на гектар леса.
В-третьих, примечателен метод, тот или другой клест достает для себя
корм. Весит он в среднем 40 грам, а справляется с шишкой, чуть ли
не превосходящей его по масштабам. Подвесившись к ветке, клест
перекусывает черешок шишки, перехватывает ее клювом и, густо
немыслимо изогнувшись, втаскивает на ветку. Густо зажав шишку
лапами кончиком ввысь, птица начинает обрабатывать ее
засовывает под чешуйку кривой ножницеобразный клюв и
раздвигает челюсти. Чешуйка оттопыривается, и клест языком
извлекает семечко за крылышко. С елки, на тот или иной действуют
клесты, сыплется целый дождик откушенных крылышек и густо
шлепаются практически целые шишки. Клест не доставляет для себя произведения вытащить
все семечки до одного. Чуть начав обработку шишки, он кидает
ее и отрывает должно. До 95% зерен, не покидая шишек,
падает на снег. Елки из их, окончательно, теснее никогда не возрастут.
Одно период клеста за эту манеру даже пробовали объявить…
вредной птицей. Он-де мешает восстановлению ели! По сути
это, окончательно, не так. Целых шишек при превосходном урожае клестам,
очевидно, не сбросить, они в марте благоприятно раскроются,
из их вылетят маленькие планеры-семечки и длинно будут
скользить, подгоняемые ветром. Иной раз растает снег, они попадут
на почву и, ежели никто их не съест, а обстоятельства окажутся
подходящими, прорастут.

А что будет с теми зернами, что остались в шишках? Они
пробудут в их еще год, а то и два, ведь в еловом лесу на
миру постоянно прохладно и шишки не раскроются, семечки
законсервируются в их, не утрачивая питательной ценности. Иной раз
кончатся семечки текущего года, все лесное житель набросится
на эти упавшие кислые шишки. Они не принесут пропасть почти всем
маленьким зверькам, в особенности белкам, для тот или иной этот аварийный
запас истиннее спасение. Ну и сами клесты будут слетать за
этими шишками на свет.

Гнездо клеста размещено традиционно на ели, у ствола либо в
лапе, оно частое и низкое, но ничем принципиально не
выдается от гнезд остальных небольших птиц. Веточки, лубяные
волокна, мох этот же субстанция, что и у летних обликов. Птенцы
вылупляются опушенными менее, чем их теплолюбивые
родственники. Уцелеть выводку в лютый мороз подсобляет тепло
взрослой самки, тот или иной потом откладки главного яичка теснее не
сходит с гнезда, предоставляя самцу подкармливать еловыми зернами
ее и вылупившихся птенцов. В тридцатиградусный мороз
температура в гнезде клеста +38,8 оС! Лишь иной раз птенцы
подрастут, самка начинает кратковременно забывать их, чтоб
покормиться. Тогда дети замирают, тесновато прижавшись приятель к
приятелю, и впадают в оцепенение: все жизненные процессы у их
замедляются, дыхание останавливается слабеньким и редким, температура
тела падает. Все же быть достойным самке возвратиться, как птенцы
отогреваются. Такая защитная реакция на остывание. Юные
клесты, покидающие гнезда в марте, выделяются от взрослых
птиц, в особенности бардовых самцов, тускло-зеленоватой окраской и
искренним, не перекрещенным клювом.

Но не многие клесты гнездятся конкретно в феврале. При превосходном
урожае отдельные пары начинают плодиться еще с осени, а в
процесс зимы подлетают все новейшие птицы и тоже приступают к
гнездованию.

Еловые семечки главная, но не единственная еда клеста. Они
охотно шелушат шишки сосны и лиственницы, обрывают почки
хвойных деревьев, достают насекомых. В весеннюю пору 1983 грам. орнитолог
И.И. Саморезов в государственном парке Лосиный остров следил
клестов, отдирающих куски кожуры на зараженной маленькими
короедами ели. Птицы доставали из-под нее личинок и жуков.

Мрачно-красноватый самец клест, распевающий на ели в косых полупрямых
неяркого зимнего солнца, необычайно прекрасен. А вот саму его
песню зачем-то не считают доблестной хвал. Мы не можем с
сиим согласиться. Гулкая, переливчатая, состоящая из
бессчетных круглых рулад, перемежающихся бездушным цоканьем,
задорная и оптимистичная, она придает неповторимое очарование
застывшему на холоде лесу. Прислушайтесь к ней, гуляя в зимнем
лесопарке. Экая вероятность выпадает не густо! А превосходнее выяснить
гласа и привычки зимних, и не совсем только зимних певцов, вы
можете, присоединившись к Союзу охраны птиц Рф.

 К.В. АВИЛОВА

Источник :


Posted in ЭкоБиология by with comments disabled.