Медицина без лекарств
Продолжаем публикацию цикла бесед заместителя основного редактора журнальчика «Экология и жизнь» Ю.Н. Елдышева с водящими учеными страны.
Настоящее наш собеседник — один-одинехонек из больших профессионалов по молекулярной биологии и пионеров ее употребления в медицине, энтузиаст генной терапии, тот или другой почти всем представляется настоящее чуть ли не панацеей, «философским камнем» в медицине, директор Института биологии гена Русской академии, академик РАН Грам.П. ГЕОРГИЕВ.
— Жора Павлович, как человек, отлично знакомый и с основательной биологией, и с попытками применять ее заслуги, в том числе и в борьбе с хворями, чувствуете ли Вы, что настоящее в медицине происходят суровые конфигурации, какой-то прорыв к принципиально новеньким потенциалам исцеления?Продолжаем публикацию цикла бесед заместителя основного редактора журнальчика «Экология и жизнь» Ю.Н. Елдышева с водящими учеными страны.
Настоящее наш собеседник — один-одинехонек из больших профессионалов по молекулярной биологии и пионеров ее употребления в медицине, энтузиаст генной терапии, тот или другой почти всем представляется настоящее чуть ли не панацеей, «философским камнем» в медицине, директор Института биологии гена Русской академии, академик РАН Грам.П. ГЕОРГИЕВ.
— Жора Павлович, как человек, добро знакомый и с базовой биологией, и с попытками применять ее заслуги, в том числе и в борьбе с заболеваниями, чувствуете ли Вы, что настоящее в медицине происходят суровые конфигурации, какой-то прорыв к принципиально новеньким потенциалам исцеления? Можнож ли разговаривать о революции в медицине XXI века?
— Непременно, эта революция происходит, совершается на наших очах, и самое генеральное — мы ждем максимум новейших, еще наиболее полноценных для сохранения жизни и здоровья результатов в не далеком водящемся. Теснее настоящее мы препровождаем для себя структуру генома жителя нашей планеты. И желая мы еще многого не знаем о функциях почти всех генов в геноме, сведения его расшифровки все пространнее начинают применяться в медицине. И по мере того, как мы познаем функции и предназначение генов, мы сразу больше узнаем и о их «ответственности» в развитии разных хворей, сначала таковых ужасных для населения земли, как рак, сердечно-сосудистые болезни, сердитые хвори (невропатология), в тот или другой генетическим факторам принадлежит видная роль.
— Нельзя ли поведать о раке немножко подробнее — ведь не тайна, что эта хворь до этого времени вызывает у жителей нашей планеты какой-то предназначенный, практически магический кошмар. Уж сколько десятилетий мы пытаемся с ней сражаться, но все еще остаемся перед ней практически беспомощными.
— Рак некие профессионалы вообщем склонны считать потомственной хворью. Нынче теснее не вызывает сомнения, что причина этого болезни «кроется» снутри клеточки. В клеточке скапливаются мутации (конфигурации), в итоге чего же она перерождается в раковую. Настоящее биологи и врачи (границу меж ими тотчас и провести-то невероятно) теснее располагают близко способов (не настолько уж и трудных, но генеральное — на днях ото дня упрощающихся), тот или другой дозволяют судить о том, претерпел ли конфигурации определенный ген в геноме пациента, как он «ведет себя» в клеточке. Таковым образом, теснее настоящее при соответствующем обследовании можнож найти, как при принесенной хвори «функционируют» те либо другие гены, испорчены они либо нет и, тем узнать, от каких генов зависит конкретное болезнь. Естественно, по сути все не так нетрудно, ибо одна и та же хворь время от времени обоснована целым комплектом разных «повреждений» генов, проявляющихся в том числе и в этом заболевании и вносящих близкую лепту в те либо другие нарушения в организме, но в целом этот подход смотрится обнадеживающим.
— И как в перспективе будет смотреться схема исцеления? Как это сориентирует водящимся нездоровым?
— По мере того как мы узнаем, какие гены в геноме испорчены, мы заслуживаем уверенность, что с подмогою тех способов, тот или другой будут разработаны в XXI веке, мы в точке баста выучимся подавлять активность «покоробленных» (подвергшихся мутациям) генов, тот или другой выступают в роли «вредных агентов», провоцирующих принесенное болезнь. Это один-одинехонек подход, тот или иной настоящее достаточно деятельно развивается и с тот или другой соединены немалые надежды.
С второй сторонки, мы изучаем не только лишь гены, да и белки, вырабатываемые в организме по «командам» этих генов. Итак вот, оказывается, белки, произведенные под «управлением» исправного гена, препятствуют развитию болезни, тот или другой вызваны разнородными недостатками такого же гена, появившимися в итоге мутаций. И это 2-ой подход в генной терапии — не подавлять «вредные» гены, а провоцировать продукцию «нужных», т. е. или содействовать росту их активности, или нетрудно вводить в организм выработанные под их контролем белки.
Вот эти два генеральных направления генной терапии, тот или другой в ХХI веке во многом будет определять личность целой медицины, обязаны избавить нас от большинства томных болезней, настолько омрачающих нашу жизнь настоящее, — мы о их нетрудно забудем, как настоящее запамятовали о чуме и оспе.
— Потом того как обозначены настолько радужные перспективы, самое период разъяснить чтецам, что все-таки экое генная терапия.
— Это чрезвычайно пространное понятие, хранящее массу качеств. Генная терапия включает, к примеру, введение определенных генов в определенные ткани либо клеточки человеческого организма; получение определенных белков с подмогою определенных генов, а потом применение этих белков для исцеления жителя нашей планеты от определенных хворей; поиск особых ингибиторов (блокаторов синтеза) определенных белков разных генов, претерпевших «вредные» конфигурации. Генная терапия — это разветвленный комплекс целебных мероприятий, тот или другой основаны на осознании функции того либо другого гена и его роли в происхождении хвори.
— Но будут ли «исправленные» гены, тот или другой предполагается применять как лекарства, наследоваться? Сможем ли мы «откорректировать» генетическую информацию жителя нашей планеты разов и навсегда?
— Нет, развиваемые настоящее способы — это пока попытка вылечить определенные болезни у определенного больного. Ежели у пациента водились начально «вредные» гены (почти все гены, как я теснее отмечал, стают «вредными» в итоге разных мутаций под деяньем тех либо других причин в процесс целой жизни, но посещает, что ген поврежден вначале — так нарекаемая потомственная патология), «поправить» их в большинстве случаев мы пока не можем. Желая в водящемся и эта неувязка будет решена, так что «исправленный» ген будет наследоваться в следующих поколениях.
— Другими словами, в медицине имеющегося предполагается сохранить два подхода? 1-ый (его, наверняка, можнож водилось бы условно именовать генным протезированием) — иногда генетическая информация корректируется для исцеления того либо другого болезни лишь в один-одинехонек поколении, и 2-ой, тот или иной станет настоящей генной терапией, — это наследуемое исправление генетических «ошибок» и избавление населения земли от почти всех хворей навсегда.
— Совсем правильно. Или вы сможете в определенном случае вылечить определенную хворь, и, обычно, этого довольно, ибо плотно хворь возникает в массу конфигураций, происходящих в организме в процесс жизни. Эти представления смотрятся необычно природными применительно к раковым болезням, тот или другой, по воззрению большинства профессионалов, появляются в организме за счет бессчетных мутаций в клеточках, но совсем не затрагивают его генетический аппарат, так что нам нужно нетрудно одолеть хворь. Ежели же в геноме жителя нашей планеты вначале держался какой-то «дефектный» ген, способствовавший развитию того либо другого болезни, естественно, его нужно «корректировать», но это наиболее трудная задачка, тот или другой, судя по цельному, будет без остатка решена еще не быстро.
— Жора Павлович, могли бы Вы для себя представить лет 20-30 назад, что генеральные надежды на избавление от самых томных болезней будут соединены с принципиально новенькими методами исцеления — исцеления не лекарствами, а генами, и что эти подходы привлекут к для себя экое заинтересованность общественности?
— Естественно, нет. В то период даже самые неисправимые фантазеры посреди молекулярных биологов не могли и грезить о расшифровке генома либо желая бы о том, что можнож будет определять структуру ДНК так нетрудно, как это удается настоящее.
— Оправдан ли, на Ваш взор, тот великой публичный энтузиазм, тот или иной настоящее проявляется в мире к развитию этого направления, либо ожидания удивительного избавления от хворей немножко преждевременны?
— Ежели учитывать, что сотки миллионов жителей нашей планеты в мире мучаются от неизлечимых настоящее хворей, этот энтузиазм нельзя счесть чрезмерным. Это энтузиазм хоть какого обычного жителя нашей планеты ко цельному, что дотрагивается его здоровья. Как досадно бы это не звучало, не наименьший энтузиазм в нашем сообществе настоящее вызывает «целительство» и второй обман наивных граждан, разочаровавшихся в нашей налаженности здравоохранения, но это теснее предмет отдельного разговора.
— Вправду ли, как считают почти все, экое бурное развитие этого направления медицины водилось тяжело предсказать еще пару лет назад?
— В биологии и медицине, как и во почти всех иных областях познания, предсказывать результаты всех исследований — тяжба вообщем непризнательное. Ключевая красота открытий в этих науках — их нежданность, непредсказуемость. В их можнож сделать максимум прекрасных теорий, но практически со стопроцентной вероятностью они все окажутся ложными. Эти области науки развиваются предпочтительно в направлении от опыта к теоретическим теориям. В этом, быть может, и кроется генеральное отличие биологии от физики: практически все большие открытия в биологии за ругательные 50 лет (а молекулярной биологии в этом году осуществляется как разов 50 лет) оказывались совсем неожиданными для творцов.
— Мой крайний вопросец обладает наиболее совместный нрав и навеян Вашим упоминанием о 50-летнем юбилее открытия структуры ДНК, известной двойной спирали — 1-го из самых базовых открытий в биологии. Не будто ли Для вас, что роль базовых исследований, в частности в биологии, в ближайшее время останавливается наименее веской? Естественно, разгадать скрыты жизни водилось бы здорово, но, схоже, для сообщества главнее оказываются прорывы в медицине, в сельском хозяйстве и т. д.
— Взаимоотношение базовой и прикладной науки идиентично в каждый области познания. В этом «тандеме» она постоянно будет руководителем. Основательная наука постоянно будет основанием миропонимания, основанием картины мира. Не считая того, она постоянно будет затратной и обременительной для сообщества, но в сообществе, считающем себя цивилизованным, ее поддержка обязана иметься одной из наиглавнейших задач. Сообщество нетрудно-напросто принуждено всемерно помогать ее развитию. И чем наиболее «чокнутыми» и оторванными от жизни смотрятся заработанные ею результаты, тем большее прикладное значение они позже будут располагать. Дозволю для себя проиллюстрировать это утверждение итого на один-одинехонек образце. О структуре и свойствах гена мы узнали совершенно не так давно из базовых служб по молекулярной биологии, ужасно дальних от нужд и хлопот ежедневной жизни. А настоящее эти познания теснее обширно применяются во почти всех областях людской деятельности. Оттого для сообщества, обеспокоенного близким развитием, основательные исследования, конечно, постоянно останутся основанием и движущей насильственно научно-технического прогресса, главнейшей составной частично культуры и жизни самого сообщества.
С признательностью: Беседу записала Литр..В. Чернышева, журнальчик «Экология и жизнь» 4 3003 грам.
Posted in Эконовости by admin with comments disabled.