Средневековые заповедники Центральной Азии
История творенья заповедников в Центральной Азии насчитывает наиболее 2-ух 1000-летий, а, может быть, и значительно преимущественно, и отражает устойчивую традицию, присущую почти всем тюркским и татарским народам. А.Мтр. Хазанов — один-одинехонек из больших профессионалов-кочевниковедов, давать имя заповедники, наряду со священными территориями и культовыми центрами, в числе институтов, обладавших пространное распространение в степях Евразии в протяжении почти всех веков (Хазанов, 2002).История творения заповедников в Центральной Азии насчитывает наиболее 2-ух 1000-летий, а, вероятно, и важно преимущественно, и отражает устойчивую традицию, присущую почти всем тюркским и татарским народам. А.Мтр. Хазанов — один-одинехонек из огромнейших профессионалов-кочевниковедов, именует заповедники, наряду со священными территориями и культовыми центрами, в числе институтов, располагавших обширное распространение в степях Евразии в протяжении почти всех веков (Хазанов, 2002).
Как правило в тюркских языках заповедники обозначаются одним словом курук (гурук), а в татарских — хориг (кориг). Само понятие курук/хориг, значащее запрет, табу по отношению к определенным территориям, и неплохой за ним обычай заповедывания миров, по-видимому, может рассматриваться для Центральной Азии как автохтонный. Обычно, близким происхождением куруки водились должны правителю страны, тот или другой они и принадлежали.
Одними из главных в нашей стране обычай монголов и тюрков творить куруки изучили В.В. Бартольд и Б.Я. Владимирцов. Осматривая вопросец обычного татарского землевладения, Б.Я. Владимирцов коротко затронул предмет запретных миров: Далее татарский кочевой сеньор мог по близкому жажде объявлять «заповедными» определенные участки близкого нутука (1), творить так наз. «запретные участка» (xorig), тот или другой отводились под кладбища лиц ханского рода либо предназначались для господской охоты. На сходственные «запретные участка», как это явствует из названья, окончательно, никто из инородных идеально не допускался. Необходимо отметить, что древнемонгольские главари, хааны, располагали теснее время от времени сходственные «заповедники» (Владимирцов, 1934). В цитате указаны две важные функции куруков, все-таки, сиим их значение не исчерпывается.
Пожалуй, самым знаменитым на теперешний на днях предназначением заповедников водилось резервирование миров для королевских охот. Охота постоянно служила возлюбленным весельем правителей древности и средневековья, при этом не только лишь в странах Востока, да и в Европе. Для степного нобилитета она обладала очередное принципиальное значение — тренировку борцов, потому что управляла облавных охот приноравливались также в военных походах. Китайские источники извещают о организации заповедников у хунну, при этом теснее тут намечается их полифункциональность. Про какой-то из них не тайна, что он размещался в горах Иньшань, богатых лесом и травками, зверьком и птицей. Там хуннский правитель Модэ (209-174 грам. до н.э.) разводил охотничью дичь, заготавливал вещество для производства луков и стрел и оттуда создавал набеги на Китай. Утратив этот горный хребет, хунну, по словам китайского творца, не могли проходить мимо него без слез. В 33 грам. до н.э. они предложили китайскому императору заменить китайских борцов близкими на отрезке Большой стенки, граничащим с этими светами, но заработали отказ. Разумеется, хунну под благообразным предлогом жаждали возвращать эти изобильные горные леса (Материалы, 1973).
Отличительные черты заповедных охотничьих территорий правителей Центральной и Средней Азии суммированы П.К. Симаковым: право охотиться в их хана и его окружения вместе с запретом нахождения там инородных лиц; наличие охраны и время от времени маркировка границ канавами, высадками камыша и др.; право пересекать эти мира едва вестникам с необходимыми муниципальными известиями; приравнивание охотничьих куруков по их значению к этаким хозяйственно либо ритуально главным территориям, как наихорошие пастбищные угодья и участка захоронения лиц ханского происхождения (Симаков, 1998).
Время от времени в один-одинехонек курук объединялись участка обитания охотничьих животных и пастбища для скота, желая на 1-ый взор схожее соединение будто маловероятным. Экие заповедники могли располагать, сначала, военное значение. У кагана тюргешей Сулука (убит в 737 грам.), прославившегося упорным противодействием арабской экспансии, ставка находилась в Чуйской равнине, восточнее современного грам. Токмака. Каган обладал запретными лугом и горой, к тот или иной никто не смел приближаться. Пасущиеся на этом лугу стада и обитающая на горе дичь служили стратегическим запасом кормленья на вариант войны. Эти заповедные мира обрисовал большой арабский историограф ат-Табари (IX в.): А у хакана водились во владении луг и заповедные горы, к тот или иной никто не приближался и не смел в их охотиться, — они водились оставлены для войны, — место, тот или другой занимал этот луг, водилось в три дня [пути] и заповедника в горах — три дня. И люди замерзли приготовляться и выпустили пастись родные стада, замерзли дубить шкуры убитых на охоте животных и сооружать из их сосуды, замерзли также изготавливать луки и стрелы (История ат-Табари , 1987, с. 242).
Куруки водились не только лишь неизменными, да и временными. Военная необходимость принуждала правителей центрально-азиатских стран воспользоваться правом наложения запрета на воплощение природопользования в стратегически принципиальных участках. Иной раз приготовлялся поход внука Чингисхана Хулагу в Иран, вперед отправили вестников, чтоб они объявили заповедными все луга и пастбища от столицы татарской империи Каракорума до берегов Джейхуна (Амударьи) на предполагаемом пути татарских войск (Рашид ад- Дин, 1946). Целься этого мероприятия полностью светла: сохранить в целости источники фуража для татарской конницы. Понятие курук/хориг в Монголии обладало очередное особенное значение. Так означали заповедные местности, где размещались некрополи татарских ханов, тот или другой делали, сообразно космологическим представлениям монголов средневековья, главную функцию стабилизации мирового порядка: священные ханские останки связывали воедино Небо и Мир. В данном варианте месторасположение хоригов сочиняло тайну.
Вопросец о разработке заповедников с целью охраны ханских погребений теснее дискуссировался близко исследователей (Бартольд, 1966; Serruys, 1974; Скрынникова, 2003; Дробышев, 2005; и др.). Ученые истратили много сил в поисках этих запретных площадей, правосудно полагая, что открытие местонахождения ханских могил прольет свет на почти все мрачные пока сторонки культуры монголов XIII-XIV вв. Литература по предоставленной дилемме хватить обширна. Скорее всего, большие ханы обретали бранный приют на горе Бурхан-Халдун в горной налаженности Хэнтэя на северо-востоке Монголии. Сакральная территория исключалась из природопользования, доставляя вероятность сохраняться бешеной природе. С оформлением культа почитания духа (онгона) Чингис-хана, для обозначения сакральных либо сакрализованных объектов почитания возникает понятие дархан — семантически наиболее недалекое к понятию заповедания. Даже возникает особенная соц прослойка — дархат, служители муниципальных культов с потомственно передаваемой традицией; а объекты особенного дела зарабатывают привилигованный статус дарханов, сакрализованные местности замерзли именоваться дархан газар — заповедные мира.
Сменив юрту на дворец, основоположник татарской династии Юань в Китае хан Хубилай также улаживал огороженные заповедники для утехи охотой, но теснее включая их в дворцовые комплексы, изображение тот или иной оставил Марко Поло: А вокруг замка на шестнадцать миль стенка, и максимум здесь фонтанов, рек и лугов; большой хан держит здесь всяких животных: оленей, ланей и антилоп; ними он кормит собственных соколов в клеточках. Разов в недельку сам прогуливается их глядеть. В эту равнину, что обнесена стенкой, большой хан ездит плотно на жеребце, с собою везет леопарда и издает его на оленя, лань либо на антилопу, а что изловит, то орлам в клеточках. Веселится он так в свойское удовольствие (Книжка Марко Поло, 1997, с. 242). По-видимому, Хубилай требовательно выслеживал за тем, чтоб запасы охотничьих животных в его государстве не оскудевали, для что определил определенные сроки охоты. Во цельных участках, где большой хан властвует, знайте еще, по подлинной правде, никакой король, никакой князь и ни один-одинехонек человек не смеет охотиться на зайцев, оленей, ланей и антилоп, на цельных животных, что размножаются с марта по октябрь; а кто неприятное учинит, жестоко раскается. Большой хан определил так, и указу его, например для вас, подчиняются; часто зайцы, лани и вторые животные, что я именовал, идут искренне к человеку, и никто их не трогает и злобна им никакого не делает (там же, с. 263). Все-таки заповедники создавались не только лишь по указу власть имущих.
В странах со трудными естественно-климатическими соглашениями, где грубое вторжение в природу могло прытко повлечь за собой исчерпание ее богатств, были традиции народного заповедывания, иной раз определенные, часто главные в экологическом отношении, участки исключались из хозяйственного оборота на тот либо другой срок, или бессрочно. Мотивация при их разработке водилась, гуще в итоге, религиозная: народное сознание населяло экие участка духами, в чьи владения нельзя просачиваться азбучным смертным. Эти заповедники принадлежали общинам и подольше в итоге сохранялись там, где процессы социальной дифференциации водились замедленными. Социально направленный запрет на охоту и рыболовство в определенных участках соблюдался в Туве, Монголии и остальных странах.
Проанализировав предоставленные по центрально-азиатским курукам, бурятский философ И.С. Урбанаева выделяет три принципиальных нюанса: 1) куруки отражали старую тюрко-татарскую экологическую традицию организации заповедников; 2) они водились соединены с правом принадлежности и располагали хозяйственно-экономическое значение; 3) само понятие курук показалось в ходе эволюции культа земли-воды и связанного с ним культа предков (Урбанаева, 1994). Наиболее того, по идеи этого творца, парадокс куруков выражает этноэкоэтику центрально-азиатского мира (там же, с. 47). Все-таки с этаким экологическим акцентированием значения куруков тяжело согласиться, желая в охотничьих заповедниках, по-видимому, исполнялась хватить не плохая регуляция изобилия дичи. Во-главных, охота в их водилась ограничена определенным кругом лиц. Во-вторых, соблюдались перерывы, в движение тот или иной животные могли размножиться, не тревожимые людьми. В третьих, будто чрезвычайно вероятным, что охота там не преобразовывалась в бойню — обладатель курука навряд ли был в этом заинтересован.
Набивается аналогия с современными охотничьими заказниками, где, в отличие от реальных заповедников, животные охраняются не как идеал бешеной природы, а как резерв охотресурсов. Потому, желая мы и не можем без оговорок отнести эту форму центрально-азиатского заповедывания к маркерам экологичности практиковавших ее этносов, без сомнения, существование охотничьих куруков в некой ступени содействовало сбережению живой природы. Можнож высчитать немного функций средневековых заповедников Центральной Азии (желая значений термина курук еще более): охотничьи угодья (в том числе для совершения ритуальных охот), пастбища, стратегический резерв естественных ресурсов, участка увеселений, участка сбора войск, ханские некрополи. Время от времени один-одинехонек и этот же курук мог исполнять немного функций сразу. Институт курука в Монголии был развивающимся, усложнение его структуры и, согласно, расширение его функций происходило, возможно, не без воздействия традиций завоеванных миров.
1 Нутук — территория кочевья.
ЛИТЕРАТУРА:
Чингисхан и судьбы народов Евразии. Улан-Удэ, 2003.
Урбанаева И.С. Человек у Байкала и мир Центральной Азии. Улан-Удэ, 1994.
Хазанов А.Мтр. Кочевники евразийских степей в исторической ретроспективе // Кочевая кандидатура социальной эволюции. Мтр., 2002.
Serruys H. Mongol Qoriγ): Reservation // Mongolian Studies. Journal of the Mongolia Society. 1974. Vol. 1.
Бартольд В.В. К вопросцу о погребальных обычаях турков и монголов // Сочинения. Т. 4. Мтр., 1966.
Владимирцов Б.Я. Публичный строй монголов: Татарский кочевой феодализм. Литр.., 1934.
Дробышев Ю.И. Похоронно-поминальная обрядность средневековых монголов и ее мировоззренческие основания // Этнографическое обозрение. 2005. 1. С. 119-140.
История ат-Табари. Ташкент, 1987.
Книжка Марко Поло // Странствия в восточные страны. Мтр., 1997.
Мат-лы по истории сюнну (по китайским источникам). Вып. 2. Пер. В.С. Таскина. Мтр., 1973.
Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Пер. А.К. Арендса. Т. 3. Мтр.; Литр.., 1946.
Симаков П.К. Соколиная охота и культ плотоядных птиц в Средней Азии (ритуальный и практический нюансы). СПб., 1998.
Скрынникова Т.Д. Бурхан-Халдун ? сакральный центр средневековых монголов //
Творцы: Ю.И.Дробышеа, С.Х.Суртупова Институт вопросов экологии и эволюции имени А. Н. Северцова, Москва, Наша родина,
Этот e-mail адресок защищен от мусор-роботов, для его просмотра у Вас обязан быть включен Javascript
СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ЗАПОВЕДНИКИ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ
Posted in Здоровье и Экология by admin with comments disabled.