Восприятие Байкала и Сибири в контексте этнопсихологии отношения к природе

Восприятие Байкала и Сибири в контексте этнопсихологии отношения к природе
В баста прошедшего века творцу принесенной статьи посчастливилось разговаривать на Байкале с тогдашним ректором Татарского педагогического института Чулуун-доржем. Иногда речь зашла о необыкновенностях восприятия природы представителями различных национальностей, он произнес: Вы — российские, люди запада, вы никогда не поймете восточного жителя нашей планеты, у него абсолютно вторая психология. К примеру, монгол либо бурят считают, что природа — его мама.Восприятие Байкала и Сибири в контексте этнопсихологии отношения к природе
В точке прошедшего века создателю предоставленной статьи посчастливилось разговаривать на Байкале с тогдашним ректором Татарского педагогического института Чулуун-доржем. Иногда речь зашла о необыкновенностях восприятия природы представителями различных национальностей, он например: Вы — российские, люди запада, вы никогда не поймете восточного жителя нашей планеты, у него идеально вторая психология. К примеру, монгол либо бурят считают, что природа — его мама. Она выше жителя нашей планеты. Крайний — только лишь один-одинешенек из представителей природы. Вся живая природа — это высшее. Споры по данной вопросу водились до-свободно-таки наточенными, но определенных фактов не хватало, и они закончились корпоративными рассуждениями.
Заинтересованность в принесенном вопросце побудила нас в 1994 грам. при опросе обитателей прибайкальских деревень включить в анкету о Байкале вопросец, дотрагивающийся разглядываемых мировоззренческих позиций. В настоящем, образном выражении их можнож найти в трех наиглавнейших выражениях:
1. Человек — ничем и никем не ограниченный преобразователь природы, его предназначение — употреблять ее в родных прагматических интересах, изменять и улучшать ее по близким планам (человек над природой).
2. Природа для жителя нашей планеты мама — он едва один-одинешенек из частей ее гармонии и совершенства (природа над человеком).
3. Природа и человек единичны в своем бытии и перед-рекомендации, их ни при каких обстоятельствах нельзя противопоставлять (человек в согласье с природой).
До того как приводить сведения исследования 1994 грам., отметим, что в 2004 грам. мы в опроснике Байкал повторили совместный вопросец о содействии жителя нашей планеты с природой. Сведем в таблицу результаты того и иного исследований (сантим.. таблицу).
Откомментировать таблицу можнож в различных отношениях, мы же остановимся на должно факторах.
Во-главных, сведения 1994 грам. (начало постсоветского периода) демонстрируют, что агрегата бурят и российских водились очень сближены в взаимоотношения с корпоративными договорами жизнедеятельности и унифицированной направленностью идеологических институтов воспитания в социалистическом сообществе.
Во-вторых, видна динамика позиций по варианту ответа человек в согласье с природой по представителям обеих национальностей. Десятилетие развития демократических институтов в Рф совпало с течением времени обострения борьбы за охрану природы, тот или иной распоряжались представители различных публичных организаций. Конкретно осознание ущербности противоборства жителя нашей планеты и природы, вероятность его очень негативных последствий привели, на наш взор, к этакому существенному изменению экологических позиций у россиян.
В-третьих, таблица дает право сказать о определенной тенденции, характеризующейся наиболее выраженными темпами возвращения к обычным восточным взорам на взаимодействие жителя нашей планеты и природы у бурят. Ежели вспомнить, что подходящие тенденции у монголов, японцев, неких остальных азиатских народов прибывают издавна установившимися реалиями, то можнож представить, что они, вероятнее всего, овладевают этническим самосознанием бурят. Крайние два происшествия, как и результаты исследования в целом, демонстрируют значимость этнопсихологического подхода к осознанию проблематики взаимодействия жителя нашей планеты и природы.
Восприятие Байкала и Сибири в контексте этнопсихологии отношения к природе
То, что определенные объекты природы веют в для себя государственный спектр, подмечено почти всеми людьми. Так, достаточно-таки всераспространены выражения русская береза либо японская сакура, канадский клен, причем этакие понятия никак не отрицают значения и красы этих деревьев в остальных странах. Наиболее того, отдельные исследователи связывают духовное состояние неких народов со своеобразием их естественной среды. Н.О. Лосский, знаменитый русский философ и психолог, эмигрировавший из страны в 1922 грам., черкал благодаря чему предлогу: Отличие от нашей искренней жизни окажется еще наиболее глубочайшим, ежели мы примем в рас-чет, что правительство — цивилизация — состоит не только лишь из социальной личности и подчиненных ей человечьих особей, но располагает еще, как собственный орган, и какую-или местность. Оттого ландшафт в 2-ух примыкающих государственных государствах располагает персональную, выделяющуюся товарищ от товарища физиономию. Это резко оказывается на виду, к примеру, при переезде из Германии во Францию [4, с. 210].
Психологически интерпретируя принесенную философскую мысль, должно, по-видимому, произнести, что и восприятие необыкновенностей естественных рельефов несет в для себя определенную масштабность отражения окружающей среды, свойственную определенному народу, привыкшему к вновь-таки определенным образам своих родных участков. О этом велеречиво разговаривает восьмистишие японского стихотворца Торико Такарабе Пролетая над Сибирью: Внизу немыслимый простор Тайги — лесного океана, Как максимум островерхих гор! И все, надлежать водиться, безымянны. У нас — не то, моя страна По другому видится в полете, У цельных пригорков — имена, Неважно какая кочка — на учете.
Восприятие Байкала и Сибири в контексте этнопсихологии отношения к природеЛюдям, привыкшим к положению, иногда в окружающих рельефах любая кочка на учете, дороже делаются милые сердечку картины, подрастает рвение кропотливо охранять их от разрушения и опустошения. Конкретно в этом, на наш взор, одна из обстоятельств благоговейного и робкого дела народов, располагающих незначимые местности, к свойской миру. Жители страны восходящего солнца в ходе промышленного бума теснее в 70-х гг. XX в. сообразили его пагубное воздействие на природу и жителя нашей планеты и приняли экстренные и действующие меры по ее охране. И то, что российские, осознавшие безграничность просторов свойской страны, часто бездушны и расточительны по отношению к окружающей флоре и фауне, также приходит неким следствием масштабности восприятия мира вокруг нас. Подспудная мысль у нас итого и целым хватит на ватерпасе подсознания сформировывает психологию разбазаривания и транжирства естественных ресурсов, неименья обязанной заботы о их.
Нрав дела жителя нашей планеты к природе не может не веять на для себя и некую окраску религиозных взоров. Этот же восточный человек густо замешан на философии буддизма, а крайний в качестве старой и самостоятельной конфессии постоянно благословлял робкое отношение к окружающей среде, учил родных адептов мирному сосуществованию и взаимопомощи меж целыми живыми созданьями, минимальному причинению ущерба хоть какому из их. Первейшим грехом в буддизме рассчитывается бездоказательное ликвидирование всяческих земных тварей, ожесточенное обращение с ими.
Свойской психологией встроенности жителя нашей планеты в естественный мир выдавались религия аборигенных народов и шаманизм, точка зрения тот или другой на вероятность происхождения жителя нашей планеты от тотемного животного и соответственный обратный процесс, его обожествление отдельных растений и сакральных участков функционировало, разговаривая современными понятиями, на действенное экологическое сознание и поведение жителя нашей планеты.
На наш взор, навряд ли целенаправлено относить приверженность к положительным шаманистским традициям только лишь к коренным жителям Сибири. Сведения традиции и по этот день есть в массовом сознании хоть какого народа. Это можнож проследить на образце пришлых в далекие закраины жителей нашей планеты. Окончательно, первопроходчикам, как время от времени молвят — колонизаторам бешеных таежных и степных участков, приходилось решительно врываться в девственность мира вокруг нас, исполнять над ним определенное насилие. Это порождало психологию природного господства жителя нашей планеты над природой, вносило колебание в осознание единства с ней. Но все же некие политеистические взоры российских и их определенный мистицизм (вера в леших, домовых, поклонение различного рода волхвам) органично вплетались в шаманистско-экологические нормы исконных обитателей Сибири: бурят, эвенков, тофаларов и т.д. Российские отдавали дань бурханам, почитали святые участка туземцев, бережно иметь отношение к тем объектам природы, тот или другой они поклонялись. Предоставленное взаимопроникновение обычаев, обычаев, верований позитивно отражалось на отношении к природе.
Окончательно, немножко специфичны позиции по вопросцу со страны христианской религии. Посреди идущих в ногу со временем экологов часто звучит выражение библейское отношение к природе, тот или иной в целом заполнено нехорошим смыслом. Тяжба, сначала, в том, что, Бог творя объекты живой и неживой природы, определил человеку статус властителя и потребителя животного и растительного мира на миру. И сделал Бог животных земных по поколению их, и скот по поколению его, и цельных чадов земных по поколению их. И увидел Бог, что это добро… И сотворил Бог жителя нашей планеты по виду Свойскому, по виду Божию сотворил его; мужчину и даму сотворил их. И Благословил их Бог, и например им Бог: размножайтесь и размножайтесь, и заполняйте свет, и владейте ею, и властвуйте над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся на миру. И например Бог: вот я отдал для вас всякую травку, сеющую семя, какая глодать на целой миру, и всякое дерево, у тот или другой плод древесный, сеющий семя: для вас сие будет в еду; А целым животным земным, и целым птицам небесным, и всякому пресмыкающему на миру, в тот или другой душа живая, отдал я всю зелень травную в еду. И стало так. И увидел Бог, что он сделал, и вот, добро весьма [Ветх. Зав. Бытие. Гл. 1, абз. 25, 27-31].
Да и в христианстве все имелось не так однозначно. Вполне подчинив живую природу человеку, Бог все же оставил ему право и повинность размышлять о последствиях своей деятельности по преображению окружающей реальности. И это налагало родные необыкновенности на поведение российского (и иже с ним) жителя нашей планеты. При всем этом надобно держать в голове, что православное христианство в родных истоках имелось соединено с старыми культовыми обычаями и обычаями обитателя стародавней Руси, тот или иной водились также шаманистскими в свойской базе, и так же, как у аборигенных народов, обладали положительные взоры на благодатное единство жителя нашей планеты, господа и природы.
Восприятие Байкала и Сибири в контексте этнопсихологии отношения к природеПо-видимому, одно из главных зафиксированных свидетельств о воздействии природы Байкала на духовно-высоконравственные размышления о сущности людского бытия надобно отнести к религиозному фавориту раскольничьего движения Руси — . В изображении собственного катастрофического, подневольного странствия в Сибирь в 1650-х гг. он отводит красам Байкала заметное площадь: Около его горы высокия, утесы каменные и зело высоки, — 20 тысящ верст и наиболее волочился, а не видал нигде таковых гор. На верхотуре их полатки и повалуши, врата и столпы, и ограда — все богоделанное. Чеснок на их и лук растет преимущественно романовскаго и слаток добре. Там же растут и конопли богарасленные; а во дворах красны и цветны, и благовонны зело. Птиц зело максимум, гусей и лебедей, по морю, яко снег, плавает…) Выразив свойское воспоминание, Аввакум обратился к философскому суемудрию: А все то у Христа наделано жителя нашей планеты ради, чтобы, упокояся, похвалу Всевышнему возмещал. А человек суете тот или другой уподобится, дние его, яко сень, преходят, прыгает, яко козел, раздувается, яко пузырь, сердится, яко рысь, съесть хощет, яко змия, ржет видя на гужую красу, яко жребя, лукавствует, яко бес, насыщаяся необузданно, без верховодила почивает, Господа не молит, покаяние отлагает на старость, и позже пропадает, и не вем, намо отступает — либо во свет, либо во массу, задевай судный явит коегождо. Прости мя, аз согрешил паче цельных человек ([1], с. 40, выделено мной. — А.К.).
Философские размышления Аввакума на лоне Бай-кала о грешности и бесплодной бренности жителя нашей планеты высвечивают генеральный смысловой стержень его позиции: человек обязан быть признателен Всевышнему за ту красу и прагматическую ценность естественных явлений, тот или иной он ему отдал; но вместе с тем каждый соответствен размышлять о священном и естественном естестве собственного бытия, водиться признательным всевышней массе, не предавать священной сущности ради низменных ежедневных потреб.
Читая и осмысливая сведения рассуждения Аввакума, осознаешь, что он отразил в их вековые идеи населения земли о отношениях в триаде Природа — Бог — Человек, что необычно актуально для современной гуманистической идеи. Чтоб не водиться неосновательными, обратимся к позиции литературного критика Стопфорда Брука, тот или другой, рассуждая о творчестве Вордсворта, черкал: Этот же, кто спустя страстную любовь к Природе отстранится от самого себя, заглянет в душу Природы и увидит ее этакий, как она глодать, узрит Господа не только лишь как собственное, да и как безличное, не только лишь как очеловеченного Господа, да и как выходящего далековато за границы людского; и он поймет, что живет безграничная величественность, постоянное спокойствие, великолепие по-рядка, красы и контраста, чему он не осмелится отдать имени либо наделить человечьими свойствами, но он воистину поймет, что это — работающая и любящая, разумная и нестерпимая масса. Наша современная теология остро нуждается в этакий теории. Она бы смогла отрешиться от неисчерпаемого и болезненного акцентирования только лишь на людском и дозволила бы нам всего ничего освободиться от самих себя [3, с. 138].
Духовное созвучие рассуждений, тот или иной делит практически трехвековая история, еще разов подтверждает, что человеку ни при каких критериях нельзя отступать от Природы и Господа, разумеемых сначала как ориентиры порядочного совершенства, возвеличиваться над ими, ибо это не может кончиться ни чем другим, как падением его самого. При всем этом нельзя не учесть специфику этнокофессиональных взоров на вопрос. Восстановленье таковых взоров, их мудрая интеграция будут содействовать взаимопониманию различных народов в их подходе к экологическим реалиям.
Все, о чем мы разговаривали выше, отражает более совместные позиции вероятных вариантов этнического подхода в отношении жителя нашей планеты к Природе и Байкалу. Но в психическом исследовании никак нельзя покинуть от неких тонкостей в восприятии окружающей среды, тот или иной предопределяют необыкновенности наиболее глубинного, личного ее отражения. Философские агрегата в своем рождении должны вероятнее всего сенсорной восприимчивости определенного жителя нашей планеты к своеобразию флоры и фауны, им тяжело, а тотчас и невероятно вызреть на односложном, грубом, недифференцированном отражении реальности. Не нечаянно почти все знакомые мыслители, показывающие мелкое проникновение в сущность естественных явлений, выдавались мгновенно изысканностью родных вкусов и эмоций к прелестям природы. Но этакие аспекты остаются до этого времени малоизученными в психическом плане. В качестве иллюстрации персональной утонченности восприятия мы остановимся на 2-ух-трех факторах, разумея, что это пока едва постановка вопросца и она нуждается в доборной проверке на базе кропотливых исследований.
Оговорим сходу тот фактор, что этнопсихологическое исследование по дилеммам Байкала замыслилось нами как пространный кросскультурный анализ экологических взоров и необыкновенностей восприятия природы. Для этого был разработан опросник Байкал, тот или другой в нынешнее время переведен на четыре языка (британский, германский, японский, китайский) и в быстром медли поступит соответственная информация о исследуемых парадоксах в отражении различных субъектов, по-посещавших на берегах священного моря. Мы считаем, что избрание Байкала в качестве личного объекта восприятия и осознания для жителей нашей планеты различных национальностей несет в для себя очень главный плюс: оценкам подвергается некоторое единичное естественное явление со родными определенными наблюдаемыми чертами. Позиции жителей нашей планеты тут будут наиболее определенны и однозначны, ежели в исследованиях, в тот или иной оценивается природа вообще, как нечто абстрактное, расплывчатое и неоднозначное для представителей различных этнических групп.
Восприятие Байкала и Сибири в контексте этнопсихологии отношения к природеТак как цвет и цветовые палитры играют внушительную роль в понимании красы и символики природы, обратимся к предоставленной сторонке вопросца. Сообразно неким представлениям Макса Люшера и остальных психологов, по свойскому содержанию восприятие цвета надлежать водиться правильно у представителей различных национальностей. Но, как демонстрируют современные сведения, психофизиологическое отражение и восприятие разнообразных цветов сформировано идиентично далековато не у цельных народов, что обретает доказательство в языковых средствах. Обозначение цветов, как узнали ученые, проходит определенную динамику развития у различных народов. Исследователи Берлин и Кэй, выучив 78 языков, пришли к решению, что 11 генеральных цветов встали кодироваться в истории хоть какого языка в концентрированном порядке, а стадии возникновения определений доставляют собой эволюционной ступени языков: от закрепления в словах белого и черного до самых различных цветов красноватого, голубого цвета, зеленого цвета (сантим.. [6, с. 76]).
В критериях Сибири неплохой иллюстрацией предоставленным закономерностям служат наблюдения В.Литр.. Серошевского за цветовым восприятием якутов. Он черкал, что для якутов тяжело научиться распознавать цвета. Даже образованные якуты путают цвета цветов. Необычно путают они голубые, голубые, фиолетовые и зеленоватые. Для целой данной группы цветов у их глодать совместное заглавие кюох, и желая глаз их теснее научается различать зеленоватый от голубого и голубого, но язык еще не выработал специализированного для него наименования; фиолетовый все еще им не дается. Радуга (кустук) рассчитывается у якутов трехцветной (сантим.. [5, с. 244]).
Различия в восприятии цветов встречаются даже у различных племен 1-го народа. Так, в языке верхнеколымских юкагиров нет заглавий зеленоватого и голубого цветов; у нижнеколымских юкагиров обозначены зеленоватые и голубые цвета, но нет слова желтоватый; у алазейских юкагиров встречаются слова зеленоватый и желтоватый, но нет слова голубий. Исследователи считают данный факт свидетельством происхождения племен юкагиров от различных этнических предков.
Наша дипломница Е.Н. Мареева в свойской службе Воздействие необыкновенностей цветовых чувств представителей этнических групп Восточной Сибири на восприятие рекламы провела контент-анализ бурятских, российских и эвенкийских сказок на предмет выявления тех цветов, тот или иной применялись народами для изображения различных образов.
Оказалось, что российские употребляли в притчах восемь заглавий цветов (располагаем их по частоте внедрения): красноватый, черный, белоснежный, сероватый, зеленый, голубий, желтый, голубой. Буряты в родных притчах использовали семь цветов в надлежащей последовательности: черный, красноватый, белоснежный, голубий, сероватый, зеленый, желтый. Эвенки для различных изображений пользуются шестью цветами: черный, красноватый, белоснежный, зеленый, голубий, желтый, т.е. по сопоставлению с русскими отсутствуют голубой и сероватый цвета. В то же пора эвенки распознают цвета по яркости (интенсивности отражения света), оттого в открытом переводе наблюдаются ассоциации с наименованиями цветов: серебряный, золотой, рыжий.
Местные образцы разглядываемых учеными закономерностей восприятия цвета обладают прикладное значение. В частности, уверенно можнож сказать о необходимости дифференциации цветовых цветов рекламы, направленной на определенные национальные аудитории. И тут надобно располагать в облика не только лишь продемонстрированные необыкновенности восприятия цвета, но, в большей ступени, его символику.
Тяжба в том, что есть также определенные культурные и национальные различия в смысловой интерпретации цветов. Профессионалы изучили воздействие цвета на восприятие жителя нашей планеты, ассоциации, вызываемые им в государственных средах различных государств. Оказалось, что цвет символизирует:
— зеленоватый: в Америке — надежду, в Китае — шикарную жизнь, в Индии — мир и надежду, в Малайзии он ассоциируется с тропической лихорадкой;
— голубой: в Америке — веру, в Индии — искренность, в Китае — один-одинешенек из траурных цветов;
— фиолетовый: в Индии — опечаль и успокоенье, в Бразилии — опечаль;
— белоснежный: в Америке — чистоту и мир, в Китае — подлость, опасность, траур, в Европе — юность, непорочность.
Восприятие Байкала и Сибири в контексте этнопсихологии отношения к природеМы сделали попытку анализа предоставленной темы на образце символики цветов у российских и бурят. На базе анализа подходящей литературы и экспертного опроса водились отобраны выше 50 смысловых ассоциаций, тот или иной вызывают те либо другие цвета.
В нашем опроснике этот нюанс отражался в трех определенных частностях восприятия цветов, тот или иной: а) оказываются на виду на Байкале; б) более означаемы для респондентов; в) превосходнее отражают символику Байкала.
В рубежах нашей статьи остановимся на вопросце о цветах, символизирующих Байкал и тех генеральных ассоциациях, тот или иной они вызывают у респондентов 2-ух национальностей, влияя на целесообразно-чувственное, психологическое отражение вида священного моря.
Посреди главных 5 цветов (выше 30% ответов) респондентами в целом и по национальностям водились выделены:
— голубой — 78,8% (у бурят — 80,8%, у российских — 81,9%);
— голубий — 66,8% (у бурят — 75,0%, у российских — 67,2%);
— зеленый — 62% (у бурят — 71,2%, у российских — 63,1%);
— ясно-зеленый — 39,4% (у бурят — 42,3%, у российских — 38,7%);
— белоснежный — 31,4% (у бурят — 38,5%, у российских — 31,4%).
Так как для учета в маркетинговой и экологической деятельности главны определенные свойства восприятия цветов и их символики, представим их на образцах принесенных цветов. Голубий цвет, как и голубой, по суждению психологов, в основную очередь в свойской символике навеян самой природой: прозрачная вода, незапятнанное небо, полосы горизонта. Его главные психические характеристики — успокоение и ублажение, как рассчитывается, лежат в базе таковых вызываемых им ассоциаций, как освобождение (добровольный отказ) от жажд и деяний, мир, спокойствие [2, с. 84].
В нашем опросе голубий цвет на Байкале вызывает желая и однозвучные, но во многом типичные ассоциации у респондентов:
— холод — 17,8% (у бурят 13,5%, у российских 20,3%);
— сила — 16,1% (у бурят 13,5%, у российских 17,0%);
— плюс — 11,6% (у бурят 13,5%, у российских 11,1%);
— мир и согласие — 8,2% (у бурят 3,8%, у российских 8,9%);
— стабильность — 8,2% (у бурят 5,8%, у российских 8,9%);
— покой — 7,1% (у бурят 11,5%, у российских 5,9%).
Психологическое ассоциирование Байкала с голубым цветом полностью понятно. Те, кто лицезрел, как штилевой Байкал в взаимоотношения с поднимающимся ветром делается недовольно-голубым, какие голубые островерхие горы поднимаются к небу на его берегах — тот добро осознает ассоциацию слова мощь с голубым цветом. А плюс, поточнее его чувство на берегах священного моря, жажда жить в стабильности, мире и согласии — это непременные чувства, навещающие нас на Байкале.
Рассчитывается, что символика зеленого цвета базирована на психическом ощущении внутренней массы и равновесия, слияния с Природой. Этот цвет увеличивает тонус и успокаивает, творит чувство отдыха, вызывает чувство удовлетворенности.
В нашем опросе зеленый цвет занимает 2-ое площадь потом голубого по значимости и свойской впечатляемости в политре цветов Байкала, но как знак священного моря он уступает голубому, быть достойным на втором площади. Но в целом ценность зеленого с его цветами преимущественно выражен у бурят — жителей нашей планеты, в множество родных обычных деятельностей находящихся поближе к природе. Ассоциации, тот или иной в большей мере вызывает зеленый цвет, у представителей этносов надлежащие:
у бурят — покой (15,4%), равновесие (13,5%), оптимизм (11,5%), жизнелюбие (11,5%), для российских символика цвета недалека к указанной, но все же характерна: жизнелюбие (15,9%), мир и согласие (11,8%), равновесие (9,6%), плюс (8,9%). В ясно-зеленом варианте цвет вызывает ассоциации нежности, доброты (преимущественно выражены у российских) и легкости (посильнее выражена у бурят). Ежели обратиться к определенным образам природы, к примеру кедры и сосны, любующиеся на себя в воды Байкала, изумруды байкальских струй, то конкретно они отражают квинтэссенцию зеленого цвета.
Особо можнож выделить этническую символику желтого цвета. Она выражена должно образом:
— роскошь: у бурят — 13,5%, у российских — 4,4%;
— мир и согласие: у бурят — 13,5%, у российских — 4,1%;
— ясность: у бурят — 11,5%, у российских — 6,6%;
— легкость: у бурят — 11,5%, у российских — 6,3%.
Два главных знака, на наш взор, могут располагать хватить азбучное изъяснение. Для бурят желтый цвет — это сначала цвет буддийской религии: он освящен ею. Наиболее того, ламы Востока как правило рядились в желтые одежды. А буддизм постоянно проявлял себя в качестве дружелюбной концепции, зовущей к терпимости и согласию меж целыми живыми созданьями. Совместно с тем звание ламы в желтых одеждах постоянно ассоциировалось с богатством, почти все культовые служители буддийской религии в бурятских родах и племенах, в религиозных дацанах водились материально добро богатыми людьми.
Этаким образом, даже лаконичный анализ необыкновенностей восприятия неких цветовых образов и цветовой символики наводит на идеи о некоем этническом своеобразии дела к окружающему миру, о том, что в выглядело бы схожих картинах природы большое число этнических представлений обладают родные специальные компонента и аспекты. Мы теснее не разговариваем о восприятии цветового фона и палитры цветов, тут вновь-таки можнож разыскать неповторимость отражения и осмысления, но это призывает доп исследований.
Доказывая необходимость этнопсихологического подхода к исследованию вопросов дела к природе в целом и к Байкалу в частности, осмотрим еще один-одинешенек возникающий резонный вопросец: что дает этакое исследование людям, стоит ли овчинка выделки и можнож ли с практической выгодой употреблять его результаты. Попытаемся каким-то образом осветить эти причины.
Во-главных, этнопсихологический подход уточняет и расширяет историю становления мировой экологической идеи, указывает этапы и необыкновенности развития ее не только лишь в совместных тенденциях, да и в их определенных национально-культурных вариантах, что, вне всякого сомнения, обогащает всякую теорию.
Восприятие Байкала и Сибири в контексте этнопсихологии отношения к природе
Во-вторых, этакий подход приводит к осознанию контраста отношений жителя нашей планеты к природе, необыкновенного плюрализма экологического сознания при единичных общечеловеческих позициях и аспектах. При всем этом чрезвычайно принципиально появление осознанности, что не только лишь в психическом осмыслении, но даже в восприятии показных атрибутов окружающей среды глодать близкая специфичность.
В-третьих, при анализе многогранного и многостороннего воздействия природы на жителей нашей планеты постоянно можнож найти факты, иногда компонента и аспекты образов и ассоциаций представителей остальных этносов, к примеру, о красотах тайги, рек, озер либо байкальских берегов, осмысливаются, в чем-то заимствуются членами моего этнического общества. Полезный эффект такового заимствования быть может налицо: не только лишь видение типичных цветов окружающих естественных явлений, да и обогащение собственного внутреннего мира новенькими, уникальными впечатлениями и видами, его наиболее красочная раскраска неожиданными и симпатичными ассоциациями. Достояние образов показного и внутреннего мира представителей иного народа делается моим, как и своеобразие моих неоднозначных чувств может приобрести свое воплощение в психике других — такая самая хотимая динамика взаимодействия различного мира природы и разноликого мира жителей нашей планеты.
Бранное размышление наталкивает на мысль о применении этнопсихологической инфы в практических целях в области экологического туризма. Остановимся на один-одинешенек злободневном и типичном образце. В журнальчике Geo на германском языке размещены статьи из серии Странствие по Сибири: В королевстве духов, богов и шаманов и Знаешь ли ты страну, где зацветают ледяные узоры (создатель — Andrea Bohm). Названные публикации добро иллюстрируют то специфичное стереотипное восприятие и тот энтузиазм, тот или иной наблюдаются у германцев (окончательно, не только лишь у их) к природе наших участков и его жильцам. Приведем некие уникальные выражения о этом (перевод Н. Васильевой). Метафорически Сибирь означает окраину земли либо, поточнее разговаривая, окраину Европы. С одной страны, там живут позабытые господом люди на данной миру, и цивилизация так далека оттуда, как нигде в ином площади. С иной страны, эта самая окраина света подает старшие надежды. Сибирь великая, прохладная, пустопорожняя и, невзирая на это, Сибирь — это вожделенная мечта каждого немца, это одно из числа тех участков на миру, тот или иной германец обязательно желает посетить. Сибирь рассчитывается в современной цивилизации убежищем, преисполненным привлекательной привлекательностью, участком, где сохранилось понятие человечности, как один-одинешенек из ругательных нетронутых уголков земли. Даже воздействие таковых событий, как переселение российских германцев, военнопленных, не способно омрачить образ Сибири в сознании германцев. Как это ни феноминально, но прежние германские военнопленные сохранили полностью положительные воспоминания о Сибири. Почти все до этого времени чувствуют на для себя ее воздействие, говорят о родных впечатлениях, о российской сплоченности и о том, как мирное народонаселение подсобляло выжить (сантим.. [Geo. 2005. Март. С. 80-108]).
Обобщая и развивая высказанные позиции германского творца, подчеркнем прикладное значение этнопсихологического подхода в области развивающегося прыткими темпами интернационального туристского бизнеса.
Туризм — это сфера, в тот или иной надо учесть по наименьшей мере три взаимосвязанных нюанса. Во- главных, это выделение в туристских объектах тех самобытных государственных компонентов, тот или иной могут замерзнуть предметом энтузиазма и специализированного заинтересованности посреди путешественников из различных государств (приведенные выражения германцев добро иллюстрируют это). Во-вторых, при приеме определенных туристских групп следует знать специфику их государственных запросов, претензий и заявок в подаче услуг, чтоб очень превосходнее обеспечить сервис клиентов. В-третьих, для русского туристского бизнеса остро быть достойным вопросец о правильном, толерантном общении с представителями различных государств, о учете их коммуникативных и лингвистических необыкновенностей. В свойскую очередь, подобными этническими способностями соответственна владеть и приезжающая сторона. Обеспечить обязанным образом любой из трех названных аспектов можнож едва на базе этнопсихологических исследований.
Хоть какой научный подход соответствен развивать касательство теории с практикой, внутренних позиций с настоящими тяжбами. И в этом плане этнопсихологический анализ подсобляет узреть у каждого народа действенные традиции, обычаи, повадки и способности, средством тот или иной он, этот иной люд, действенно обороняет свойскую естественную среду, обеспечивает ее благоденствие, развитие, украшение. Остановимся вновь-таки на образце дела к природе в Германии — стране со специфичными этнокультурными агрегатами, острее воспринимаемыми в взаимоотношения, как мы разговаривали выше, с незначимыми (по сопоставлению с Сибирью) масштабами ее местности. В статье Они и мы Б.В. Раушенбах указывает некие экологические традиции идущих в ногу со временем германцев, на тот или иной, как он утверждает, они практически помешаны: Рвение сохранить природу, ее первозданность зачисляет идеально необыкновенные, иногда, выглядело бы, гипертрофированные формы (сантим.. [7, с. 199]). С занимательным доказательством предоставленного факта встретилась наша аспирантка Н. Васильева при апробации перевода опросника Байкал на германский язык. Дама-германка, разглядывая варианты ответов на задание (Постарайтесь, пожалуйста, оценить беспристрастно свое отношение к природе), например, что все варианты ответов, не считая главного (Искренне восторгаюсь природой, всемерно устремляюсь хлопотать о ней), будут идеально не понятны для обитателя Германии (а посреди вариантов, к образцу, был этакий, рассчитанный на россиян: Природу люблю, но без особенных восторгов и жажд облагораживать ее).
Б. Раушенбах приводит некие образцы робкого дела к окружающему миру: в Германии теснее никто не пользуется одноразовыми вещами, так как их надобно позже, как всякие отбросы, перерабатывать, а это удар по природе. Оттого опять перебежали на стеклянные стаканы, бутылки и тарелки, тот или иной можнож часто мыть и ополаскивать. Тут не выпускается преимущественно неких видов пластмассовых бутылок, а пластмассовые мешочки, желая и сохранились, но на их пишется (!), что они предназначены для многократного использования и, пожалуйста, из уразумений экологической культуры просим Вас не выкидывать принесенную авоську, а пойти с ней за покупками 2-ой, 3-ий, четвертый раз [Там же, с. 200, 202]. Как таковых простых мер не хватает на Байкале и в целом у русских обитателей!
Заканчивая список плюсов в этнопсихологическом подходе к рассмотрению и анализу вопросов мира вокруг нас, природы и Байкала, подчеркнем, что национально направленный взор не может не учить толерантности, терпимости к различию этнически обусловленных личных позиций не только лишь к природе, да и ко целому своеобразию людской жизни. Я не могу созидать окружающий естественный и соц мир метко этаким же, как его лицезреет другой. Но я могу и соответствен зачислять и осознавать любые различия в восприятии и интерпретации увиденного как неминуемые, природные и даже обязательные, — в этом сущность формируемой самой природой людской толерантности. В ней несхожесть делается точкой отсчета, причем точкой, очень положительной, так как она устремляется на разнообразии, неоднородности, пестроте взоров строить единство жителей нашей планеты. Отсюда очень главный факт: отношение к природе готов стать соединяющей насильно (и этот процесс мы теснее лицезреем в цивилизованных странах на образце зеленых) межнационального согласия, фактором, тот или другой снимает барьеры недопонимания меж людьми.
Литература
1. Житие протопопа Аввакума и вторые его сочинения. Мтр.: Русская Наша родина, 1991. 336 с.
2. Бреслав Грам.Э. Цветопсихология и цветолечение для цельных. СПб., 2000. 212 с.
3. Кирквуд К. Ренессанс в Стране восходящего солнца. Мтр.: Наука, 1988. 303 с.
4. Лосский Н.О. Мир как воплощение красы. Мтр.: Традиция, 1998. 416 с.
5. Серошевский В.Литр.. Якуты. Опыт этнографического исследования. Мтр., 1993. 736 с.
6. Стефаненко Т.Грам. Этнопсихология. Мтр.: Нюанс-Пресс, 2004. 368 с.
7. Этнопсихологические темы вчера и сейчас: Хрестоматия. Минск: Харвест, 2004. 496 с.
PERCEPTION OF BAIKAL AND SIBERIA IN CONTEXT OF ETHNOPSYCHOLOGICAL ATTITUDE TO NATURE A.D. Karnishev (Irkutsk)
Summary. We consider some ethnopsychological determinants of human being’s attitude to nature, analyze some features of environment perception. We tried to formulated some basic concepts about positive points of ethnopsychological approach to realize the connection and interdependency of human beings and nature
Key words: attitude to nature, perception of environment, colour association.
ВОСПРИЯТИЕ БАЙКАЛА И СИБИРИ В КОНТЕКСТЕ ЭТНОПСИХОЛОГИИ ОТНОШЕНИЯ К ПРИРОДЕ
А.Д. Карнышев (Иркутск)


Posted in Экология человека by with comments disabled.